Меню

Пcковское военного ведомства училище

Из книги А.А.Михайлова "Обаяние мундира"

В июне 1858 г. Александр II издал указ о реорганизации кантонистских школ в училища военного ведомства. Согласно утверждённому императором «Положению» их цель заключалась в «…образовании и приготовлении кондукторов, топографов, гравёров, словорезов и писарей для войск». Принимались туда как дети офицеров и дворян, так и солдатские дети, но исключительно на добровольной основе. Учебный курс делился на общий, продолжительностью четыре года, и специальный, в котором срок пребывания мог быть разным и зависел от профиля. Так, в писарском классе учились год, в кондукторских и топографических классах — два года. При Санкт-Петербургском училище военного ведомства имелись двухлетние учительские классы, выпускники которых затем служили в самих училищах. При Московском училище военного ведомства действовало отделение для подготовки учителей гимнастики, а при Омском — переводчиков с монгольского и татарского языков. Все выпускники училищ должны были отслужить в военном ведомстве обязательные сроки: 10—12 лет. Для руководства новыми заведениями в Петербурге учредили Управление училищ военного ведомства во главе с генерал-лейтенантом В. К. Ливеном.

Реорганизацией Псковского полубатальона в училище руководил полковник Иван Васильевич Филатов, занявший должность в 1854 г. Впрочем, на своём посту он оставался недолго. В декабре 1858 г. вышел указ о переводе в Псков 360 воспитанников упразднённого Новгородского батальона кантонистов. Вместе с ними прибыл новый начальник — полковник Михаил Иванович Ермолин. По оценке Ф. А. Ушакова, он был «человеком дельным и очень энергичным начальником».

В составе заведения в то время числилось 920 кантонистов: 560 — из псковского полубатальона и 360 — из новгородского. Из них, однако, только 499 могли продолжать обучение, а прочих начальнику надлежало отправить на службу в мастеровые команды военного ведомства, музыкантские роты, кантонистские команды при других училищах и др.

Соответственно менялись штаты и структура заведения. К концу 1859 г. все воспитанники в административном отношении делились на четыре роты во главе с офицерами, а в учебном отношении на четыре класса: приготовительный, нижний, средний и верхний. Специальных классов в Пскове не было. Преподаванием различных предметов занимались семь педагогов, имевших гражданские чины, и 28 учителей «нижнего звания». Общее руководство учебной частью осуществлял инспектор классов. Сначала эту должность занимал поручик С. Л. Банчук, а в- сентябре 1859 г. его сменил гражданский педагог, надворный советник Матвей Васильевич Фурсов, назначение которого стало для заведения несомненной удачей. «Фурсов, — пишет Ушаков, — был занят с утра до ночи и, не покладая рук, работал над введением новых порядков в училище». Кстати, этот талантливый педагог внёс вклад в развитие ещё одного псковского учебного заведения: в 1858 г. он участвовал в организации Мариинского женского училища, а в 1860—1862 гг. преподавал там историю, русский язык и словесность.

Весьма яркой личностью был также законоучитель Псковского училища военного ведомства о. Андрей Сенаторский. Он родился на Украине, окончил в 1841 г. Киевскую духовную семинарию и долгое время служил священником в различных воинских частях. В августе 1853 г., находясь в Риге, в составе Бутырского пехотного полка, о. Андрей проявил незаурядное мужество при ликвидации эпидемии холеры. Он неоднократно посещал «холерные бараки», ободрял больных, причащал умиравших.

С началом Крымской войны Бутырский полк был направлен под Анапу, где сражался с мятежными горцами, а в сентябре 1854 г. его включили в гарнизон Севастополя. Сенаторский принимал участие в целом ряде крупных сражений с осаждавшими город англичанами и французами, особенно отличился в битве на Аккерманских высотах (24 октября 1854 г.).

В марте 1855 г. отца Андрея перевели в Московский пехотный полк, защищавший позиции у Маккензиевой горы, а в июле он занял вакантное место священника в Севастопольском адмиралтейском соборе. Причина столь частых перемещений печальна: вражеские пули и бомбы не щадили не только солдат, но и их пастырей. Но постоянная опасность не сломила духа о. Андрея. Он оставался на бастионах во время самых жестоких обстрелов и даже ходил с солдатами на вылазки. По окончании боевых действий о. Андрей был награждён орденом св. Анны 3-й степени, мечами и бронзовым наперсным крестом. В сентябре 1859 г. отважный священник получил назначение в Псковское училище военного ведомства. Здесь он прослужил до 1887 г., оставаясь в заведении, несмотря на все его реорганизации.

По свидетельству сослуживцев, о. Андрей быстро завоевал симпатию практически всех воспитанников и педагогов. М. И. Ермолин характеризовал его в официальном рапорте, как «человека заслуженного, с основательными познаниями в догматах веры, с кротким характером и редкой любовью к детям».

Чрезвычайно яркий портрет законоучителя даёт также Ф. А. Ушаков в своих «Материалах для истории Псковского кадетского корпуса». «Это был, — пишет он, — плотный старик с благообразным лицом древнего патриарха… Крупные черты лица сообщали ему энергическое выражение, а добрые серые глаза, окаймлённые широкими, седыми бровями, смотрели с какой-то детской кротостью. Он был ворчун ужасный, но три четверти ворчливости его были делом привычки, а одна четверть напускной строгости, все это знали, не исключая воспитанников, среди которых он пользовался не только уважением, но и любовью. Уроженец Киевской губернии, он сохранил в себе все черты малороссийского характера, не исключая и хитрости, но хитрости не злой, не корыстной, а той, которая только забавляется человеком, поставленным ею же в смешное положение… Сама предшествующая жизнь этого старика, выдержавшего вместе с Севастопольским гарнизоном 11-месячную осаду, придавала ему необыкновенное обаяние в среде его юных питомцев… Все свои беды и неудачи с учителями и воспитателями они несли священнику, который, выслушав, их же журил, но журил отечески, любовно».

Учащиеся настолько любили о. Андрея, что окружили его имя самыми невероятными легендами. Даже картавость законоучителя они объясняли в романтическом духе. «Между воспитанниками, — свидетельствует Ф. А. Ушаков, — сложилось сказание, как турки захватили Сенаторского, зарыли его в землю по горло и в таком положении оставили его на произвол судьбы. Это так подействовало будто бы на Сенаторского, что он, будучи выкопан проходившим мимо русским солдатом, лишился на некоторое время языка, а впоследствии, хотя и начал говорить, но сделался косноязычным».

Заслуга о. Андрея тем более велика, что контингент воспитанников был в училище пёстрым и в педагогическом плане непростым. Наряду с детьми офицеров и солдат, с принятыми, по желанию родителей, детьми мещан, дворян и купцов в него, по особому приказу военного министра, зачислялись также малолетние бродяги и питомцы сиротских приютов. Неслучайно некоторые из учащихся носили очень выразительные фамилии: Безродный, Непомнящий, Неизвестный и так далее. В заведение переводили также кадет, исключённых из корпусов за «тихую учёбу и громкое поведение». В 1859 г. среди таковых оказался даже носитель прославленной исторической фамилии — Бестужев

Большой проблемой оставалась нехватка квалифицированных педагогов. Администрация постепенно увольняла учителей «нижнего звания», среди которых действительно было много грубых и малообразованных людей, но найти им замену удавалось не всегда. Ермолин и Фурсов неоднократно обращались в Петербургское училище военного ведомства с просьбой прислать в Псков выпускников учительских классов. В ответ к ним действительно направили несколько учителей, но затем столичная администрация с некоторым раздражением заявила, что больше прислать педагогов не может, так как должна «удовлетворять учителями другие училища». И всё же, благодаря стараниям М. В. Фурсова, Сенаторского и других педагогов, внутренние порядки в учебном заведении стали гораздо человечнее. В 1860 г. были введены награды за успехи в учёбе и хорошее поведение: фамилии лучших воспитанников записывали на особую красную доску, и им разрешалось носить погоны. Провинившихся в чём-либо детей одевали в серые «позорные» куртки. Роль телесных наказаний постепенно сокращалась, хотя полностью их не отменили. Довольно строгие правила продолжали действовать и в отношении сотрудников. Так, служивший в то время в училище поручик Кожин был арестован на семь суток за ношение длинных волос.

Успешно развивалось училищное хозяйство, которым руководили эконом (штабс-капитан С. Г. Стоцкий) и казначей (поручик М. О. Лукашевич). Весной 1859 г. была закончена надстройка третьего этажа над главным зданием и сооружение двух боковых крыльев, выходивших на Губернаторскую улицу. Эта крупная реконструкция позволила значительно расширить учебные помещения и церковь, для которой в Петербурге заказали новый иконостас. Ермолин смог также добиться от Псковской городской управы передачи училищу земельного участка на Завеличье для постоянного летнего лагеря.

В ноябре 1859 г. Псковское училище военного ведомства посетил император Александр II. Государь остался доволен состоянием заведения, лично поблагодарил начальника за службу и подарил училищу икону Святого Князя Гавриила Псковского.

Между тем вся система военного образования в стране переживала глубокую реорганизацию. Кадетские корпуса, являвшиеся в первой половине XIX века основным типом заведений для подготовки офицеров, стали подвергаться жестокой критике. Авторы многочисленных статей акцентировали внимание на том, что дети офицеров зачисляются в корпуса в очень раннем возрасте, когда их склонности ещё не сформировались, что они вынуждены получать военную профессию только из-за выбора родителей. Наиболее ярко позицию критиков выразил видный педагог Н. И. Пирогов в статье «Вопросы воспитания», опубликованной журналом «Морской сборник» в конце 1856г. «Кто научил, — возмущённо спрашивал он, — кто открыл, что дети получили врождённые способности и врождённое призвание играть именно ту роль в обществе, которую родители сами назначают?». Пирогов сравнивал положение кадет с положением девушки, которую ещё в детстве обручили с нелюбимым и неизвестным ей женихом.